Сейчас оборонная промышленность развивается в формате двух государственных программ  / facebook.com/petroporoshenko

Сергей Згурец: «Якорь тяжелых и мертвых предприятий ещё долго будет тащиться за «Укроборонпромом», понижая его способность быть конкурентоспособным»

06:32, 17.01.2019
18 мин. Интервью

Директор информационно-консалтинговой компании Defense Express Сергей Згурец в интервью УНИАН рассказал об основных итогах развития отечественной оборонной промышленности в прошлом году, перспективах реформирования этой ключевой для государства сферы, производстве нового оружия для украинской армии и увеличения экспорта.

– Расскажите, пожалуйста, об основных событиях в оборонной промышленности Украины в 2018 году? Какие тенденции найдут своё продолжение в 2019 году?

– Наш оборонно-промышленный комплекс является основой для решения двух задач. С одной стороны – обеспечение обороноспособности украинской армии, с другой – приход валюты в страну с учетом продажи вооружения или услуг военного назначения на внешних рынках.

При этом «оборонка» является и государственной, и частной, причем государственная часть переживает период существенной трансформации, связанной с двумя целями. Первая – минимизация или ликвидация зависимости от российских комплектующих, а второе направление – разворачивание серийного производства новых образцов вооружения и наиболее дефицитных изделий.

Видео дня

Сейчас оборонная промышленность развивается в формате двух государственных программ – развития вооружений и военной техники, рассчитанной до 2020 года, и развития оборонно-промышленного комплекса. При этом есть ещё отдельные целевые программы. В формате концептуальных задач – армия, экспорт, трансформация «оборонки» – события прошлого года в эту концепцию вписываются.

– А есть ли какие-то важные положительные начинания?

– К позитиву, конечно, нужно отнести то, что начался процесс создания боеприпасной отрасли. Он идет разными путями. Речь идет как о закупке зарубежного оборудования, так и о развитии новых технологий для создания производства боеприпасов по всей линейке. Важно отметить, что расширяется серийное производство новых образцов. Этот процесс очень сложный, потому что все в целом требует поднятия целых пластов нашей металлургической, химической промышленности и научной составляющей этих процессов, потому что делать боеприпасы очень сложно.

Максимальная дистанция поражения ракеты «Нептун» до 280 километров / фото УНИАН

Я бы выделил работы по созданию противокорабельного комплекса «Нептун». Мы пока имеем ряд испытаний ракеты, которая входит в состав этого комплекса. Второй проект – модернизация комплекса РСЗО «Смерч», которая называется «глубокая модернизация до формата «Ольха». Также было заявление о готовности к государственным испытаниям высокоточного боеприпаса «Квитник», который соответствует концепции поражать одним снарядом одну цель.

Мы имеем максимальную дистанцию поражения ракеты «Нептун» до 280 километров, «Ольха» – это семьдесят километров, дальше начинает работать ствольная артиллерия, тот же «Квитнык» может поражать цели до двадцати километров. Таким образом, на каждом огневом рубеже мы создаем свой образец поражения.

В 2019 году на данное направление планируется направить существенную сумму, что должно повлечь за собой дальнейшее развитие.

– А как обстоит ситуация с военной техникой?

– Что касается ремонта и модернизации, у нас нет нехватки в технике, у нас воинские части укомплектованы техникой на 98%, а коэффициент её технической исправности составляет 85%. Фактически мы говорим о том, что у нас техники и вооружения в штате достаточно. Более того, мы завершили формирование корпуса резерва, который также имеет значительное количество техники, а процесс доукомплектования частей корпуса резерва решается в формате перевооружения.

Нельзя не отметить увеличение количества отремонтированных и модернизированных платформ. Я говорю о БТРах. Производство БТРов пока не вышло на тот уровень, который необходим украинской армии, но в 2018 году были сделаны позитивные решения, которые, надеюсь, дадут результаты. Речь об увеличении количества заводов, которые способны самостоятельно производить корпуса для БТР-3 и БТР-4.

Раньше мы зависели от одного частного предприятия, которое производило корпуса. Теперь фактически на Киевском бронетанковом заводе, на заводе имени Малышева, на ХКБМ (Харьковском конструкторском бюро по машиностроению имени Морозова – УНИАН) развернуто производство корпусов.

«Укроборонпром» обеспечил изменения правил игры / фото УНИАН

– Если оценивать ушедший год с точки зрения смены руководства «Укроборонпрома», видите ли вы какие-то изменения в работе концерна?

– По большому счету, концерн не может существовать в безвоздушном пространстве. Он является заложником правил игры, прописанных для самого концерна и тех условий, которые сформированы другими участниками. Потому реализовать собственные инициативы «Укроборонпрому» в этих условиях непросто, хотя позитивные тенденции есть.

Концерн сейчас обеспечивает условия для трансформации государственной оборонной промышленности. Данная задача крайне сложна, потому от выбора пути её решения будет зависеть формирование облика украинской оборонной промышленности, которая, по большому счету, должна быть частной.

При этом «Укроборонпром» обеспечил изменения правил игры, сформировав как минимум пять направлений, собрав свои предприятия по кластерному принципу. Теперь, я думаю, эти кластеры создадут внутреннюю критическую массу для привлечения частных компаний и зарубежных игроков для создания новых образцов вооружения.

Концерн выступил одним из лоббистов идеи упрощения процедур для частных компаний с точки зрения права выхода на экспорт и либерализации внешней экономической деятельности. Я думал, что концерн будет выступать против. Но руководство концерна выступает за то, чтобы обеспечить равные права частных и государственных компаний для работы на внешних рынках.

Также «Укроборонпром» является разработчиком нового проекта по Гособоронзаказу, который предусматривает равную ответственность заказчика и исполнителя, потому что в случае, если Гособоронзаказ финансируется неритмично и начинается недофинансирование, то ответственность должна лежать и на заказчике.

– Не секрет, что одним из условий для развития производства зачастую необходимо создавать финансовые стимулы. Что делается в этом направлении?

– «Укроборонпром» совместно с частными компаниями инициировал пересмотр норм рентабельности на оборонную продукцию. Действующие сегодня 1% на покупные изделия и 20% на собственные услуги по большому счету при накладывании на темп инфляции формируют среднюю рентабельность производства от 5 до 7%. Эта рентабельность никоим образом не создает предпосылки для развития производства. Этих денег не хватает для его обновления. Сейчас стоимость продукции формируется от затрат, потому производители не заинтересованы в ноу-хау и уменьшении себестоимости, ведь никто эти вещи не компенсирует. Эти условия не подходят для развития оборонной промышленности.

– Есть ли какие-то негативные тенденции в отрасли?

– К негативным моментам я отношу сложный характер взаимоотношений Министерства обороны и «Укроборонпрома», что является следствием разного видения на то, что является первичным. Логика военных – давайте технику уже завтра, а логика промышленности состоит в том, что разработка нового вооружения требует времени. Я думаю, что достижение большего понимания между военными и промышленниками является требованием ближайшего времени, чтобы ускорить процессы создания образцов и уменьшить количество эмоциональных оценок.

– Эксперты и оружейники говорят, что в будущем оборонная промышленность должна стать частной. Каким образом, по-вашему мнению, должен проходить этот переход к новой форме этого сектора экономики?

– Сейчас в состав «Укроборонпрома» входит 98 предприятий, из них только 57 являются прибыльными, а остальные – убыточные. Это говорит о том, что в формате оптимизации структуры, на что настроен концерн, он должен избавиться от «мертвых душ». Но это наталкивается на необходимость выполнения социальных гарантий перед людьми.

Поэтому кластеризация, в том числе, будет выполнять функцию своеобразной чистки. Есть достаточно интересные предприятия, которые имеют очень хорошую ликвидность и нарастили выпуск гражданской продукции. Они передаются Фонду госимущества в хорошем состоянии, потому их можно выгодно продать. Насколько эффективно будет проходить процесс – говорить пока сложно, ведь инвесторы в год выборов будут действовать достаточно осторожно.

Китай уже вкладывает два миллиарда долларов в совместный завод с «Мотор Сичью» / фото УНИАН

– Можно ли ожидать быстрых изменений по данному направлению?

– Срок завершения этого процесса будет длительным, а якорь тяжелых и мертвых предприятий будет тащиться за «Укроборонпромом», понижая его способность быть конкурентоспособным. Возможно, выполнение рекомендаций по итогам аудита, который концерн собирался проводить с привлечением зарубежных компаний, сможет заинтересовать зарубежных инвесторов, но двери откроются тогда, когда мы поменяем законодательство.

Сейчас оборонные предприятия имеют требование, чтобы львиная часть акций оставалась в управлении государства, а это не интересует зарубежных инвесторов, потому у нас до сих пор не создано ни одно совместное предприятие, ведь эти ограничения отталкивают инвесторов. Приходится создавать совместные предприятия за пределами государства. Например, Китай уже вкладывает два миллиарда долларов в совместный завод с «Мотор Сичью», чтобы он обеспечивал выпуск до двух тысяч двигателей в год для вертолетов марки «Ми». Но этот проект реализуется в Китае. Конечно же, мы хотели бы, чтобы такое предприятие было создано на территории Украины и эти два миллиарда пришли в нашу страну, но наша законодательная политика пока не позволяет этого, потому нужно, чтобы она соответствовала требованиям сегодняшнего дня.

– В каком состоянии находятся частные компании отечественной оборонной промышленности?

– По итогам года речь идет о том, что чуть ли не половина Государственного оборонного заказа выполняется частными компаниями. Это отражение энтузиазма первых лет войны, когда казалось, что за счет ресурсов на оборону оборонная промышленность станет локомотивом для развития новых производств и новых технологий. Думаю, что какая-то правда в этом есть, но де-факто частные компании сталкиваются с теми же проблемами, что и государственные – ограничения по рентабельности, непрогнозируемость Гособоронзаказа, жесткий характер взаимоотношений с Министерством обороны, неготовность и незнание правил и процедур игры с Минобороны, неспособность подготовки качественных расчетно-калькуляционных материалов, ограничения по элементной базе зарубежного производства. Все это формирует некий фон, который в целом я бы не назвал чрезмерно оптимистичным.

Количество компаний, которые занимаются «оборонкой», по моим расчетам, уменьшилось. Идет процесс естественной чистки рядов. К примеру, если в начале войны около тридцати компаний разрабатывали и пытались предложить армии беспилотные комплексы, то сейчас в ядро входит порядка десяти компаний, причем они стали сильнее.

Хотел бы отметить такую тенденцию, что отечественные частные оборонные компании всё чаще начинают обращать свое внимание на внешние рынки. Там и рентабельность больше, и требований меньше, поэтому больше маневра. Сейчас мы входим в период, когда частники смотрят уже на внешние рынки, а не на украинскую армию. Это тревожный сигнал для Министерства обороны, потому что при сохранении такой тенденции есть риск, что в будущем для удовлетворения потребностей нужно покупать технику зарубежного производства. Даже у того же «Укроборонпрома» 85% доходности приносят внешние рынки.

– Есть ли у «частников» интересные разработки?

– Очень интересные решения в своих секторах областях предлагают такие украинские компании как «Радионикс», «Тюрингисмус», «Атлон Авиа», «Скаэтон», «Адрон», «Аэротехника», «Эверест», «Инфозахист». За каждым из этих компаний – целая история и большой арсенал.

- А что есть у того же «Инфозахиста», если более детально?

- Частное предприятие «Инфозахист» создало, среди другой важной продукции, пеленгаторы «Пластун», которые отслеживают системы связи противника, а также оперативно обрабатывают данные перехвата. Эта же компания в 2018 году продолжила испытание своей разработки – машины радиоэлектронной разведки «Хортица-М», которая способна проводить комплексный радиомониторинг на местности. Важным является то, что военное руководство демонстрирует понимание необходимости развивать собственные средства радиоэлектронной борьбы для противостояния с Россией.

Мы пока идем по пути создания комплексов для борьбы с беспилотниками в формате радиоэлектронной борьбы, но этого, к сожалению, уже мало, поэтому нам нужно создавать более мощные комплексы радиоэлектронной борьбы. То же предприятие «Инфозахист» эффективно работает в этом направлении и демонстрирует результаты, которые очень интересны.

Згурец утверждает, что динамика на внешних рынках по сравнению с началом войны уменьшилась / фото УНИАН

– Как вы оцениваете продвижение украинской военной продукции на внешние рынки?

– Динамика на внешних рынках по сравнению с началом войны уменьшилась, львиную долю составляют услуги, а образцы техники мы не поставляем, так как они требуют разрешения военного ведомства, поскольку действует запрет на экспорт образцов без разрешения Минобороны. Это объясняется тем, что мы больше занимались армией, потому существенно сократили количество ресурсов на внешних рынках. Эту тенденцию не удастся быстро переломать.

– Вместе с тем «Укроборонпром» сообщает о заинтересованности ряда стран, в основном, азиатских в продолжении сотрудничества и даже в работе над совершенно новыми проектами…

– Все эти рынки у нас остаются. Вопрос в том, что для расширения своих возможностей нужно поставлять новую продукцию и новую технику. Мы должны обеспечить динамику создания новейших образцов, причем это мы можем обеспечить за счет внешних ресурсов, потому что внутренних для этого не хватает.

– А можно ли сегодня какими-то конкретными действиями дать положительный результат, условно говоря, уже завтра?

– Мы находимся на этапе, когда быстрых результатов ждать не стоит. Американцы, почувствовав, что они отстают, начали массово вливать деньги в «оборонку». Так вот, это массовое вливание дало результат только через десять лет, потому что в первые годы резко возросла стоимость новой продукции и резко возросли затраты на подготовку производств. Это то, что сейчас переживаем мы, ожидая, что от вливания средств всё быстро заработает, но так не происходит.

Есть технологические законы, а мы ещё забываем, что у нас людей не хватает. Мы закупаем оборудование, но ощущаем проблемы с кадровым потенциалом. У нас уходит в Европу рабочая сила, которая раньше была одной из составляющих компонентов нашей оборонной промышленности. И это серьезный вызов, последствия которого могут через несколько лет оказаться наиболее разрушительными по сравнению с остальными компонентами.

Нам нужно решать проблемы максимального обновления технологического парка, создавать условия для повышения квалификации людей, работающих в этой сфере, создавать стимулы для работы в «оборонке», внедрять рыночные механизмы развития предприятий, расширять понимание между заказчиком и исполнителями, снимать барьеры по привлечению зарубежных инвестиций в отрасль, обеспечить прозрачность при проведении тендерных процедур, а также привлечь больше внимания со стороны руководства страны.

Нельзя максимально вбухать деньги в те образцы, которые не обеспечат нам технологического скачка. По некоторым направлениям, к сожалению, так происходит.

Потому нужно изменить приоритеты. В принципе, мы подходим к выработке новых госпрограмм по вооружению и военной технике, где как раз нужно определить формат, в котором будет дальше развиваться оборонная промышленность страны.

– Чего можно ожидать от наступившего 2019 года?

– Этот год будет сложным, потому что два избирательных цикла могут затормозить те инициативы, которые нужны для трансформации «оборонки». Главных задач две. Первая – избавление от тех предприятий, которые не являются оборонными и не продают продукцию. Вторая – открыть вход для внешних ресурсов. Эти вопросы являются системными и ключевыми, потому что все остальное можно отрегулировать инициативами меньшего масштаба.

Фронтовые истребители МиГ-29 нужно будет заменять / фото УНИАН

– Есть ли какие-то важные первоочередные проекты, которые нужно начинать уже сейчас?

– Да, это обновление авиации и средств противовоздушной обороны.

С одной стороны, в прошлом году мы предприняли усилия по возвращению в состав воздушных сил ряда старых комплексов противовоздушной обороны, продлив ресурс их использования и ресурс использования их ракет, чтобы усилить мощность противовоздушного щита, но вопрос создания новых комплексов ЗРК остается, потому что не можем бесконечно продлевать ресурсы ракет. Вопрос замены парка ПВО стоит.

Схожая ситуация происходит с авиацией. У нас также есть фронтовые истребители МиГ-29 и тяжелые истребители Су-27, их тоже нужно будет заменять, потому что у нас, по моим оценкам, есть два-три года, чтобы принять решение, что мы будем делать с авиационным парком.

Министерство обороны и командование Воздушных сил уже определились с требованиями к самолету, который будет основой нашего парка. Это, грубо говоря, не будет истребитель пятого поколения, это будет та машина, которая нам по карману. Теперь нужно решить вопрос, как мы будем двигаться по этому пути: самостоятельно делать, или наладить совместное производство, или провести закупку образца зарубежного производства с дальнейшей интеграцией наших предприятий.

Вопрос обновления авиации один из самых сложных оборонных проектов Украины на ближайшие пять лет.

Дмитрий Шварц

Новости партнеров
загрузка...
Мы используем cookies
Соглашаюсь